Поиск

После первого курса мы проходили геодезическую практику. Жили за городом, в специально оборудованном лагере. Три круглых, трёхэтажных здания, похожих на стаканы, их так и звали – стаканы. Вход, лестничная клетка и на каждом этаже такое помещение, по кругу. Вдоль стены проход, а возле окон стояли кровати. Очень оригинальная конструкция. И было ещё несколько одноэтажных домов. Удобства во дворе. Мы, студенты жили в «стаканах», а преподаватели в домиках. Всех разделили на бригады. В нашей было шесть человек: я и пять девчонок. И они меня сразу выбрали бригадиром. И я почти сразу понял, что мне надеется не на кого. И через неделю я знал о геодезии в два раза больше, чем узнал за весь предыдущий год. Места там красивые. Чуть ниже протекала речка, за ней сразу деревня, а дальше поле. Местность не ровная, всё-таки уральские горы. Мы на этом поле, каждый на своём участке, выполняли задание: снимали план местности, проходили теодолитный ход. От деревни, через поле тянулась пыльная, просёлочная дорога. А в центре этой дороги была огромная лужа. Она образовалась после дождей. Потом в ней застряла грузовая машина и буквально утонула, ну очень глубоко провалилась. Машину вытащили и сделали объезд. Дожди давно кончились, дорога вовсю пылила, а лужа всё не высыхала. С детства люблю лужи, есть в них, что-то такое притягательное. Мы отдыхали. Я сидел и смотрел на неё, на эту лужу. Просто сидел и смотрел. Запомните, если долго смотреть на лужу, то обязательно, обязательно увидите, что ни будь интересное. Вот и сейчас, на дороге показалась лошадь, запряжённая в телегу. На телеге сидел, скорее всего, не местный, сразу было видно, что лужу, он видит в первый раз. Местный бы объехал. А этот причмокнул и отправился напрямую. Лошадь шагнула и ушла по холку. Получилось этакое местное лохнеское чудище. Мужик уже понял, что зря он это сделал, но куда ему деваться? Лошадь вылезла из грязи, а телега ушла полностью. И на мгновение застряла. Сидит мужчина в луже, телеги не видно, и оглядывается. Недовольно так оглядывается. Но при этом делает вид, как будто бы он каждый день так через эту лужу проезжает. Лошадь рванула и вытащила телегу и поехали они дальше, обтекая и обсыхая под жарким июньским солнцем. А Костя попал в другую бригаду. И у них как-то сразу не заладилось. То одно, то другое, то дискотека, то …, какая там геодезия. И вот последний день практики, точнее ночь. Они собрались все вместе у нас на третьем этаже (нельзя сказать, что в углу, здание то круглое) в конце закругления и чертили план местности. Его им надо было сдать к утру. Там в конце ни кто не жил, были свободные кровати, без матрасов, просто голые сетки. И Костя, он, конечно же, не мог бросить свою бригаду, одетый в фуфайку и лыжную шапочку спал на одной из них. Потом они пришили его к кровати, потом он проснулся, долго не мог понять, что к чему, потом освободился, сходил в туалет и снова уснул. Я засиделся с ними допоздна. Делать было нечего. Особо не помогал, ничего там сложного нет, но и не мешал. Потом я ушёл спать, а они остались. А утром я, проснувшись, увидел их сидевших на этих кроватях. Они сидели и чего-то ждали. Тревожно так сидели. Кости не было. - «А где Проф?» - спросил я. - «План ушёл сдавать». - «А» - весело сказал я – «Значит, будете переделывать» - «Почему?» - Тревога усилилась. - «Потому. Сейчас всё узнаете». Утром Костя, проснувшись раньше других, и увидав готовую работу, сгрёб её и пошёл сдавать, один. Ну а дальше всё получилось, так как я и предполагал. Преподаватель решил задать несколько дополнительных вопросов. И получил несколько конкретных ответов. Очень конкретных. Работу они переделывали и сдавали потом в городе.

Мы познакомились на собеседовании. И он мне не понравился. Сильно не понравился. Как он говорил, как себя вёл и особенно его лицо. Выражение его лица. Это потом я понял, что он просто волновался и, можно даже сказать, боялся. Защищался он так. Но тогда … . Я недавно был на рынке, покупали мясо. Там в глубине здоровые мужики, большими топорами рубили туши, раскладывая, сортируя куски. А вокруг были прилавки, много прилавков и на них мясо, мясо, мясо. И я между этими прилавками встретил кота. Здорового такого кота. Он шёл мне навстречу. Представляете, идёт кот, а вокруг мясо. А он не смотрит вокруг. Его это не интересует. Он идёт, он куда-то идёт, а может и никуда не идёт, а просто так, идёт. Вот просто так идёт мимо всего этого, не спеша, ему некуда спешить и его это всё не интересует. И у этого кота была такая наглая рожа, ну такая наглая и самовлюблённая. Я сразу Костю вспомнил. И ещё было понятно, что жизнь удалась. Вот конкретный пример, когда жизнь удалась. А через неделю мы с ним (я имею виду Костю, а не кота) встретились в колхозе и я его не узнал. Он был совершенно другим. Ну, абсолютно другим. И я его не узнал. Я понял, что это один и тот же человек позже, в институте. И как-то так получилось, что мы сдружились. Человек контрастов, парадоксальных, противоречивых решений. Совершенно не предсказуемый. Обезьяна с гранатой отдыхает. Он мог из ничего создать такую проблему. Такого накрутить. Найти такое решение. И хорошо если мне удавалось перехватить его, удержать. И не подумайте, что все, что он делал, было глупостью, нет. Но всё это было не так как у других. Многие смеялись над ним. Кто-то считал его просто не нормальным. Но с ним не было скучно. I Поздняя осень, вечер. Уже стемнело, фонари тусклым, жёлтым светом освещают улицу. Небольшой туман и поэтому очертания такие размытые. Подмораживает. Под ногами хрустят застывшие лужи. Прохожих мало. Мы с Костей куда-то идём, куда не помню. О чём-то говорим. Не помню о чём. В руках у нас дипломаты. Это такие портфели, кто не знает, тогда они были очень модны. Мы идём, болтаем и вдруг, вдалеке, на противоположной стороне улицы какой-то крик, шум. Какие-то люди, кто-то куда-то бежит, в этом тумане, в этом тусклом, жёлтом свете понять очень сложно, мы останавливаемся, смотрим. И в этой сумятице видно мужика, по пояс голый, в трико с вытянутыми коленками, в тапочках на босу ногу. Эти подробности я рассмотрел потом, вблизи. А сейчас видно, что он там главное действующее лицо. Вокруг него всё разворачивается. Кто-то кого-то догоняет, кто-то кого-то держит. И тут мой Костя срывается и бежит туда. Я следом. Мне совсем не хочется туда, но куда тут денешься и я бегу. И вот Костя уже в центре, стоит перед этим пьяным мужиком, который на голову выше его и орёт на него, на этого мужика. И мы, мы все: я, этот пьяный мужик, который на глазах трезвеет, все остальные смотрим на этого пацана, на этого очкарика. А он кричит. И глаза у него такие злые. Я не помню всего, помню концовку: «Что» - в конце проорал Костя – «Что смотришь? Участкового своего не узнал?» Наступила пауза. Я стою рядом, мне смешно, если бы я наблюдал за всем этим со стороны, я бы наверное умер бы от смеха, но я не смеюсь, мне немного страшно. Я перевожу взгляд с Кости на этого мужика. А в глазах последнего недоумение. Он-то такого в жизни не видел. Ему надо, что-то делать, а он не знает, что. То, что было до того, это нормально, но вот сейчас - так не бывает. И мужик разворачивается и, шлёпая тапочками, бежит в ближайший подъезд. И всё сразу успокаивается, и мы идём дальше и продолжаем прерванный разговор.

В начале восьмидесятых, конце семидесятых было модно окрашивать волосы в рыжий цвет. При этом мода эта была в основном среди парней. И выглядело это примерно так. Человек красит волосы. И они такие ярко, ярко-рыжие. Первое время – ничего. Потом краска начинает понемногу выгорать и принимает совершенно фантастические оттенки. Но волосы, к тому же, продолжают расти. А растут они совсем не рыжие. И вот представьте себе, идёт парень, на макушке у него волосы нормального цвета, а дальше, а дальше не понятно какого. А если они ещё и не мытые. Но зато модно. Лёшка в очках походил на грача. А так как он был ещё и крашенный, то его так и звали. Рыжий грач. Или просто Рыжий. И всё бы ничего, человек то он был, в общем-то, неплохой. Но была у него мечта. Даже две. Первое, он мечтал о большой и чистой любви. Что это такое, он объяснить не мог. Может и правильно, как можно большое и светлое чувство объяснить простыми, низменными словами? А мне же кажется, что он сам узнал о своей мечте случайно. После того как сходил на художественный фильм «Вам и не снилось». Фильм то средний, «Ромео и Джульетта» на новый лад, но Лёшка ходил на него шесть раз подряд. Он стал после этого гораздо серьёзней, какой-то отрешённый, временами бывает, задумается, уставившись в одну точку, а потом тихо бормочет: –«Какая же у них была чистая любовь». Многие при этом просто помирали со смеху, а я же первое время немного даже побаивался за его рассудок, но потом это как-то всё успокоилось, утряслось, ушло куда-то вглубь. Вторая мечта – это каратэ-до. Он хотел, он мечтал заниматься карате. Что там бокс или какая-то борьба. Карате – вот то, что ему надо. Ломать кирпичи. В прыжке ударить ногой так, чтобы, чтобы, как в кино. Он ставил в центр комнаты стул и пробовал. Прыгал и пинал. Стул с грохотом отлетал в сторону и довольный Алексей снова его ставил и снова прыгал и бил ногой. Зрелище я вам скажу было ещё то. Но в секцию его не брали. Федерацию к этому времени разогнали, многих пересадили. В газете «Правда» была напечатана разгромная статья о том, что этот вид спорта воспитывает в людях жестокость и чужд идеалам социалистического общества и нам такой спорт не нужен. Те секции, которые продолжали существовать, находились на полулегальном положении. По какому-то особому разрешению. Тренировали в них бывшие боксёры, дзюдоисты и просто неизвестно кто. И записаться туда было крайне сложно, просто не реально. И вдруг, о чудо, свершилось. Наш общий знакомый, Костя, открывает свою секцию. Он возглавил комсомольско-оперативный отряд, их ещё называли комсюки, и ему разрешили открыть свою секцию для тренировки опер отряда и даже выделили помещение. Конечно, Костя это не то, баламут и трепло, не то это, не то. Но, во-первых, он уже много лет занимается карате, а во-вторых, главное зацепится. Потом можно будет уйти к другому тренеру. Главное начать. И вот первая тренировка. Кто-то пришёл в кимоно, кто-то просто в трико. Но это не важно. Это наживное. Всё равно многие бросят. Это не важно. Это будет потом. А сейчас они сидели на корточках и их тренер, учитель, наставник, сэнсэй, сяньшэн, Костя по кличке Проф, стоял перед ними. Алексей, конечно же, знал, что Костя врун и баламут, он не ждал многого от этих тренировок, но то, что было дальше, удивило даже его. Костя начал из далека, он сказал, что карате это не просто мордобой и не просто спорт. Это целая философия. И чтобы достойно пройти по этому пути, человек должен быть не только физически крепким. Он должен быть, прежде всего, духовно богатым и образованным человеком. Он должен быть гармонично развитой личностью. «И поэтому» - сказал Костя,- «мы будем учить французский язык». После этого он вытащил учебник французского языка за пятый класс, и они начали. В перерывах они отжимались на кулаках и кричали страшными голосами «Ос» и продолжали: «La mère, le papa». В конце занятий Костя дал домашнее задание. Следующая тренировка проходила примерно также. Отличие было в том, что не было вступительного слова, а была проверка домашнего задания. И кто был не готов, а не готовы были все, стоял до изнеможения на кулаках. На пятую тренировку ни кто не пришёл. Костя был местный, я же жил в общежитие. Он к этому времени успел сходить в академический отпуск, поэтому учились мы с ним на разных потоках и виделись редко. Но когда я узнал про эти занятия, я бросил всё и побежал его искать. Он куда-то спешил, он в последнее время был очень занятой, но я вцепился в него и потребовал объяснить мне, где карате и где Франция. «Только» - я попросил его,- «ты мне не говори про гармонию, не надо, я сам могу тебе ещё не такое рассказать». И он мне объяснил. Он напомнил мне про историю с федерацией и про статьи в центральной прессе. «Подумай» - сказал он мне,- «что будет, если какой-нибудь придурок где-нибудь, подерётся и, не дай бог, что-то будет серьёзное. И выяснится, что этот придурок занимается у меня в секции карате. Что будет? А так вызовут меня в милицию, спросят, тренируешь? А я скажу, нет, языки изучаем». Костя фыркнул,- «Тоже мне спортсмены, да пускай они лучше французский учат, толку будет больше и мне спокойней. И секция мне не нужна, мне зал нужен. Понимаешь? Зал. Я там занимаюсь. Хочешь, приходи». Я отказался.

Трест «Уралчерметремонт» (кажется, название звучало именно так) – это было крупное предприятие, союзного значения. Все кто занимался ремонтом в чёрной металлургии, подчинялись этому тресту. А управленческий аппарат находился в городе Челябинске. При этом кроме ремонтных работ велось ещё и капитальное строительство. И вот я, ещё совсем молодой, не обстрелянный, и попал на такую стройку. Объект был крупный и внимание ему уделяли самое пристальное. Маленький пример. Я, простой мастер, который, правда, безвылазно провёл в командировках полтора года, получил премию, по окончанию строительства, в размере оклада. Фактически мне выплатили ещё одну месячную зарплату. Раз в месяц к нам приезжал начальник треста. Лично. Проходил все объекты, смотрел объём выполненных работ. Мы перед ним отчитывались, рассказывали, что сделали и что планируем и что, в чём мы нуждаемся. Проблемы решались оперативно. А для того, чтобы эти проблемы решались ещё быстрее, он приезжал не один, а с целой свитой. Там были и бухгалтера, и плановики, и экономисты, и кого там только не было. Итак: город Шадринск, 1986 год, лето. Мы (его свита, а также местные мастера и прорабы - всего человек пятнадцать, ну может быть двадцать) идём по ШЗРТ (Шадринский завод по ремонту тепловозов) следом за начальником, он смотрит. Прошли несколько объектов, в том числе и мой. И упёрлись в забор. Забор бетонный, поставили недавно. Рядом, в метрах двадцати, проезд. Там будет проходная, но пока ворот нет, просто большая дыра в заборе. Там проезжают машины и все, кому надо проходят. Но забор то поставили недавно и, отсыпать не успели. Щель под ним с полметра. И вот начальник, посмотрел на проход в заборе, на щель, на нас, усмехнулся и, быстро так, полез под забор. Он туда пролез и, значит, такое замешательство, такая небольшая паника в рядах. Такая волна прошла, и все. Понимаете? Все: и женщины в колготках, напудренные, накрашенные, разодетые, и мужчины отутюженные отглаженные. Все встали на корточки и полезли под забор. Все. Я просто рот разинул от удивления, а потом начал хихикать. И остались мы вдвоем. Я и один местный прораб. Нам туда не надо было, наши объекты уже прошли. И вот все пролезли, остались мы вдвоём, я стою, смеюсь, а этот прораб повернулся ко мне, посмотрел на меня очень серьёзно и говорит: - «А что ты смеешься? А попробуй не полезь!». У него такие глаза были. Я часто вспоминаю этот случай. Тогда я был молодой, холостой. Мне терять было не чего. Тогда я мог не полезть, я даже мог демонстративно обойти забор. А сейчас?

Попробуйте представить. Город Челябинск, 1985 год, Трубопрокатный завод. В одном из цехов раздаётся звонок из приёмной директора. Может быть, и не из приёмной, но откуда-то сверху. Начальнику кто-то объясняет, что к нему скоро придёт комиссия и, что необходимо навести порядок. Прибраться надо, территорию подмести. Деревья, да деревья возле цеха растут, вот их надо попилить. «Как попилить?» - ошарашено переспрашивает начальник. И слышит в ответ раздражённое: – «Как, как. На высоте пятьдесят сантиметров, как ещё». Ничего не понимающий начальник дал наряд. Возле цеха прибрались, порядок навели и деревья спилили. Росло их около десятка, и получились такие ровные пеньки. Рулеткой замеряли. Ждут комиссию. Раздаётся звонок, опять оттуда, сверху. Очень эмоционально задают вопрос: - «Ты зачем деревья спилил? Ты что наделал? Ты, зачем, что за пни там у тебя?». Начальник пытается объяснить, мол, вы же сами сказали попилить. И, в ответ: «Побелить! Побелить тебе сказали!». Через полчаса пригнали трактор, повыдёргивали пни и разровняли площадку. До прихода комиссии успели.

Эту совершенно невероятную историю мне рассказывали разные люди, в разное время и с разными подробностями. Договорится, они ни как не могли и, поэтому, не верить им у меня нет ни малейших оснований. Я собрал вместе всё услышанное и вот, что у меня получилось. Год 1986, город Шадринск. Вообще о Шадринске я могу рассказывать часами. Попробуйте представить. Бригада штукатуров-маляров и плотников-бетонщиков. Бригада, в которой если женщины, то в основном либо вдовушки, либо разведёнки, если мужчины, то преимущественно алиментщики. Я говорю преимущественно. Были, также среди них, один химик и один отсидевший более двадцати лет. А кто ещё согласится постоянно, безвылазно жить в командировке? И я, бывший студент, ныне мастер, совсем ещё мальчишка, которого вот так с размаху бросили в этот омут, плыви, если сможешь и как сможешь. Дело было летом, уже повсеместно боролись с пьянством, водку продавали только по талонам, в магазинах купить одеколон или лосьон было просто не возможно. Пили всё подряд. Клей, большим спросом пользовался стеклоочиститель «Лана», на котором, по-русски, было написано предостережение: - «Избегать попадания на полированные поверхности», пили всё, всё что горит. И вот мои рабочие, доставшие, некоторое количество бутылок водки отправились на берег реки Исеть, культурно пообщаться с природой. Сами понимаете, водка, непонятно какая закуска, жара и в какой-то момент, под влиянием спиртного, одна из женщин вдруг задумалась о смысле бытия. Возможно она, посмотрела на берег реки, на облака, плывущие по небу, на деревья, траву, цветы, на всё, всё, что окружало и, в недоумении, разглядывало их. Она, как я предполагаю, взглянула на себя со стороны и, вдруг поняла, что это, это навсегда. Что вот так как она живет, так и будет жить. И что ничего нового и хорошего уже никогда в её жизни не будет. А может быть ничего этого она и не думала. А просто ей кто-то, что-то сказал и она просто обиделась. Так обиделась, так сильно обиделась. Что встала и пошла топиться. И бросилась в воду. Один из мужчин пытался её вытащить, она вырывалась. Он мне потом жаловался, что раскарябал себе весь живот о камни. Они боролись, барахтались. Он вытаскивал её на берег, она кричала, ругалась и опять лезла в воду. В конце концов, его схватили за руки, со словами: - «Да пускай топится». И она утонула. То есть натурально, ушла под воду. Один из участников попойки вытащил очередную бутылку водки, открыл её и, предложив: - «Помянем усопшую», начал разливать. Помянули. Помолчали. Ещё помянули. Примерно минут через тридцать, откуда-то сверху показалась процессия. Несколько парней вели утопленницу. - «Ваша?» - Кто-то из компании махнул рукой: - «Наша». Женщину отпустили и она, буквально, рухнула возле них. Её трясло:- «Всё равно утоплюсь». Что? Что она могла услышать в ответ, кроме как:- «Да топись ты». Веселье продолжалось дальше. Я сам там не был, но как мне объяснили, русло реки в том месте сужается и делает резкий поворот. Женщину протащило течением, а там, за поворотом, её увидели, вытащили и откачали. Не смешно? Мне как-то не очень. А они смеялись. Я прожил в Шадринске полтора года. Самыми трудными были первые несколько месяцев. Я чуть с ума не сошёл и именно тогда впервые почувствовал, что такое боль в сердце. Ежедневное нагромождение каких-то нелепостей, глупости, тупости и жестокости. И параллельно с этим вполне нормальные, человеческие отношения.

Фазанка. Её так звали. Не то, чтобы обзывались, нет. Так-то её звали Марина. А, иногда, за глаза, Фазанка. Так получилось. Человек она был такой. Есть такой своеобразный тип людей. С очень интересным и практичным подходом к проблемам. Все, абсолютно все им что-то, постоянно должны. В тот день я сидел в коридоре напротив аудитории, на столе и болтал ногами. Это был третий экзамен, и я его не сдал. Точнее, я завалил третий экзамен подряд. А если ещё точнее, один экзамен был уже сдан. И сдан досрочно, до начала сессии. Участвовал в олимпиаде, и если бы, если бы всё было нормально, то мне оставался бы ещё один. Да, ещё один, а теперь три заваленных и всё только начиналось. Я болтал ногами. Как такое могло получиться? Как? Да вот так. Май! Весна! Это была такая весна! Тепло, солнце, пляж. Эх, а тут какая-то сессия. И вот я сижу, болтаю ногами и понимаю, что всё, пляж накрылся. Открылась дверь аудитории и из неё вышла Марина. Она была очень печальная. Она подошла к столу, на котором я сидел, и начала, что-то перекладывать в своём дипломате. Она была очень, очень чем-то огорчена, в отличие от меня. А дальше, а дальше я её спросил: -«Не сдала?» Марина посмотрела на меня злыми глазами. -«Ну, Марин, ну, что? Неужели не сдала?» Я сидел на столе, я болтал ногами, я улыбался. За окном светило солнце, и жизнь была прекрасна. -«Да, не сдала.» Видно было, что она меня в этот момент не то, что не любит, она меня просто ненавидит. И я решил её подбодрить. -«Да ладно, я вот третий подряд не сдал.» - сказал я, - «И ничего, не расстраиваюсь.» -«Врёшь!»- Она смотрела на меня и, было видно, что не верит. И я протянул ей зачётную книжку. Я этого не ожидал, ну может быть и ожидал, но чтобы так! Чтобы так человек преобразился, буквально расцвёл. В мгновение, в один миг. Вы не поверите, у неё в глазах было, да что в глазах, она вся, она буквально – да просто это была такая нескрываемая радость, что я даже не обиделся. Наоборот, мне как-то стало даже веселее. -«Ну, что Марина, полегчало?»- Потом она ушла. А через некоторое время в конце коридора показался мой, очень хороший товарищ, Анатолий. Увидев меня, он замахал руками. -«Лёва, пойдём сдавать досрочно металлы»- Я спрыгнул со стола. -«Пойдём»- И мы пошли. И в конце дня я имел: - заваленных экзамена – три, - досрочно сданных экзамена – два, - осчастливленных людей – один.

От дома до школы немного больше километра. И всё бы ничего, но большую часть пути приходится идти вдоль дороги. Как вы сами понимаете зима, сугробы, машины. А ребёнок учится только во втором классе. Этот ребёнок, не сказать, чтобы весело, скорее делово вышагивает рядом, держась за мою руку. Скоро праздник, Новый год, каникулы. Идём, она мне что-то говорит. Я слушаю. А вчера перед сном, укладывая её спать, я рассказывал как давно, когда я был ещё маленьким, таким маленьким, что даже в школу не ходил, к нам в детский сад пришёл Дед Мороз. А так получилось, он пришёл не с любимой внучкой. Нет. Снегурочка заболела, простыла. Или ангина, или грипп – короче у неё была температура. А представляешь как это опасно – температура. Особенно для Снегурочки. Поэтому она осталась дома, пила ледяной чай с вареньем. А кстати, как зовут вторую внучку? Которая пришла с дедом Морозом. Не знаешь? Нет? Её зовут Снедурочка. Да. Так и зовут. А у Деда Мороза, есть не, только, внучки, но и внуки. Одного зовут Снегурок, а второго - как зовут второго? Правильно. И вот мы в детском саду хором начали звать вторую внучку… Не могу сказать, что моя дочь поверила в эту, на ходу придуманную и совершенно глупую историю, но вид сделала. Где надо смеялась, где надо, немного снисходительно, улыбалась. А сейчас мы шли по заснеженной улице. Ещё не рассвело, и в этом морозном тумане светилась жёлтыми окнами школа, а со всех сторон к этому зданию стекались ручейки заспанных и совсем не радостных детей. Некоторые шли одни, некоторых вели родители. Аня, потянула меня за руку: - "А ты пакет взял?" - "Какой пакет?" -"Мой пакет. Мама приготовила. Ты забыл, что ли?" -"Никто мне ничего не говорил". Я пожал плечами. Посмотрел в её глаза. Так. Десять минут до дома, десять обратно и снова домой. И того тридцать. Утренняя прогулка. А надо успеть пока не начались занятия. А не хочется. Совсем не хочется. А придётся. Мы уже подходили к дверям и: -"А не надо, пакета." И, хитро улыбаясь, добавила. -"Я пошутила. Один ноль в мою пользу." И пошла. Это надо? А? Малявка. Вот ведь, один ноль. Разыграла. А я поверил. Собрался уже бежать домой. И стоял я, и смотрел ей в след и думал. А вот в кого она такая? В кого? Я, вроде бы, человек серьёзный. Мама? Так мама вообще преподаватель. Она просто по определению не может быть не серьёзной. А эта? Ну, вот в кого? Один ноль в её пользу. Но самое интересное, мне было, не то, что не обидно. Нет. Наоборот. Мне было, почему-то даже приятно. Понимаете, один ноль в её пользу, а мне приятно. Бывает же так. Уже прошло три года. Теперь она самостоятельный, взрослый человек. В школу ходит сама. Записалась на английский, ещё ходит там куда-то, вышивает, чего-то там крестиком. А ещё занимается самбо. Правда, в этом, отчасти, виноват я. Когда ей было пять с небольшим, я решил записать её в секцию. А таких малышей берут не везде. А если точнее, везде не берут. А в самбо взяли. И счёт в её пользу уже давно не один ноль, и не два, и, даже, не три. А я по прежнему не обижаюсь.

Беда - это такое прозвище. А фамилия его Неудачин. Он работает на шахте и его табельный номер 1313. Очень спокойный. Не злой и совершенно без вредный. Но вот за что бы, ни взялся, что бы, ни делал - всё не так. Движение - косяк, ещё движение - ещё косяк. Человек такой, ну просто беда. Над ним подшучивают, иногда зло подшучивают - он не обижается. Ну, что ещё сказать. Говорят, что когда у него дома случился пожар, загорелась баня. Он был на работе. Жена позвонила на участок, его нашли в шахте и в ответ, на сообщение о пожаре, он произнёс замечательную фразу: "Пожар? Какой пожар! Вы что! Да я вчера в ней мылся!". Вот так.

Давным-давно, когда я был совсем маленький, у меня была книжка. Называлась она, если я не путаю, «Помощь идёт», а ниже, в скобках, было написано: «Быль». Рассказики были маленькими-маленькими. Но и я был тоже маленьким. Сюжеты были предельно простыми, что-то горело, тонуло, падали камни и у людей из-за этого возникали проблемы. А потом приходила помощь. И все были счастливы. А самое главное, быль – значит, это всё было на самом деле. Прошло время, и мне очень захотелось продолжить эту серию. Но многое изменилось. Другая эпоха, другая страна, другие люди. Хотя, возможно и не совсем другие, но не напишешь же, что вот, шла женщина, на неё напал грабитель, но тут на помощь пришёл полицейский и …, не правда, всё было не так, ни кто на помощь не пришёл. Всё было не так. Пожилая женщина, бабушка, раньше она работала вместе со мной на одном предприятии, а теперь пенсионерка, возвращалась поздно вечером домой. Не далеко от дома её догнала долговязая фигура с надвинутым капюшоном. А дальше произошёл следующий диалог. - «Сотовый давай», - «Нет у меня сотового. Старая я, зачем он мне» - «Слышь, ты старая, зубы выбью» Женщина вытащила вставную челюсть: - «Не надо её выбивать. На, возьми» - и протянула её грабителю. Парень челюсть не взял, покрутил головой, протянул на распев: - «Ну ты борзая» - потом шмыгнул носом и спросил: - «Пиво будешь?» - и протянул ей бутылку.

Вспомнилось. Когда я учился (ой, давно это было), в институте три преподавателя с кафедры «Строительных конструкций» написали методичку. И, конечно же, на титульном листе были написаны их фамилии. А фамилии у них были такие: Нищета, Голяк и Безденежный. Хотите верьте, хотите нет.

Так получилось, что меня травмировало. Сам виноват, не надо лезть, куда не надо. Но я залез и меня немного придавило. Слегка, но на следующий день я не мог, что называется не вздохнуть, не выдохнуть и правая рука не поднималась выше пояса. Очень, я вам скажу, неудобно одеваться. Переломов не было, но в больницу все-таки положили. Лежать было скучно, и я делал так, утром, первым автобусом, приезжал к обходу, потом до обеда лечение, а после я уезжал обратно домой. В палате нас было четверо. И был один молодой парень, со сломанным тазом, не ходячий. А времена были весёлые, девяностые годы. Фирмы однодневки, банки однодневки, цены непонятно какие и власть непонятно у кого. В тот день я приехал как обычно к обходу, сел на стул возле своей кровати (которую так ни разу и не расправил) и услышал новость, ночью в больницу привезли раненого, с простреленными ногами. Кто такой, неизвестно, что ещё одна разборка? Немного вяло обсудили, люди очень быстро привыкают и к хорошему, и к плохому, и любая дикость может стать чем-то обычным, повседневным, будничным. Потом был обход. Потом процедуры. А потом, потом я как раз сидел в палате, когда мимо прошёл молодой человек, остановился, вернулся и заглянул к нам. Выглядел он, я вам скажу, не очень. Весь какой-то припухший, с красными глазами, двигался как-то так осторожно, нарочито плавно. Оказался знакомым того парня, со сломанным тазом. - «Ты как тут?». - «Да вот, пришёл проведать тут одного. Да ты его знаешь» - он назвал имя, - «Сегодня его ночью привезли». - «Так это ему ноги прострелили?». - «Ну да». - «Случилось, то что?». И дальше этот молодой человек рассказал следующее. Вчера вечером они вчетвером посидели, отдохнули и, конечно же, выпили. Этот молодой человек, тот раненый и два «чеченца». (Чеченцы это не значит, что они по национальности чеченцы, нет, они просто служили в Чечне и именно поэтому он их так называл, «чеченцы»). Так вот, посидели, а потом как-то начали рассуждать о жизни, куда это, мол, всё катится и когда это всё кончится и вообще, жизнь какая-то не правильная. И как-то это всё не так, совсем не так и живём мы не так, не так надо жить, и надо что-то делать, и делать надо немедленно. И тут очень удачно вспомнили, что не далеко на улице есть дом, в котором живут цыгане и торгуют «дурью». И очень сильно это их возмутило, так сильно, что решили они их сжечь. Сказано, сделано. Пошли поджигать. Но они не могли просто так взять и поджечь. Процесс, вот что важно. Поэтому придя к дому, в котором жила семья цыган, они начали кричать, мол, козлы и так далее, мы вас сейчас будем поджигать. Хозяин дома стал их уговаривать, ребята, я вам дам денег, вы пойдёте, купите себе ещё водочки, не надо, мол, ничего поджигать. (В этом месте рассказчик вдохнул, - «Ох и дураки же, надо было взять деньги и уйти»). Но, ребята, не согласились и пошли в атаку, а из дома начали стрелять. (Рассказчик поёжился: - «Страшно, мы залегли, а эти «чеченцы», они вообще без башни, ни чего не боятся, бегают, камнями по окнам кидают»). Ну а дальше, как говорится, смелого пуля боится. А эти как не прятались, не помогло, одному из них по ногам и попало дробью. Отступили, прихватив раненого. «Чеченцы» сказали, что так поджечь не получается, что нужен бензин и ушли, видимо за этим самым бензином. А наш повествователь начал ловить машину, чтобы эвакуировать раненого. (Он поморщился: - «И тут, откуда их столько набежало, цыгане, человек пятнадцать, как начали нас … . Как шёл домой, помню плохо, немного поспал, голова болит, всё ноет, на ноге вот такая рана (он показал руками), а на штанине в этом месте дыра, топором, что ли отрубили? Надо ещё к родителям этого (он неопределённо махнул рукой) съездить, сообщить, они пока ещё не знают). Мой сосед по палате слушал взахлёб, иногда посматривая на меня с какой-то такой гордостью, вон, мол, какой у нас район, какие ребята. Орлы. А потом начал давать советы, что сейчас ещё ничего, нормально, вот через недельку, когда начнётся отходняк, вот тогда начнёт всё болеть и спина, и почки, всё начнёт болеть, вот тогда будет плохо, а сейчас нормально. Потом они ещё поговорили о чём-то своём и посетитель ушёл. Я не удержался и спросил: - «А ты откуда знаешь, что потом, ну, всё болеть-то будет?» - «Откуда, знаю? Знаю. Это когда я упал со столба, и прибежали местные жители» - «С какого столба?». - «С какого, какого, обыкновенного. Провода срезал. Упал, встать не могу, таз тогда и повредил, а тут местные, сначала закрывался, как мог, а потом» - он махнул рукой. P.S. Через неделю в местной газете «Шахтёрская правда», в разделе криминальная хроника, я прочитал следующее: «В районе Красная горка получил огнестрельное ранение гражданин С. По его словам он проходил мимо, когда в него выстрелили из ближайшего дома. В доме, из которого был произведён выстрел, проживает семья Б.. Хозяин дома пояснил, что какие-то люди пытались его поджечь. Он дал ружьё сыну, которому нет ещё двенадцати, и сказал ему, чтобы он стрелял в воздух, пугал хулиганов. А сам стал кричать, звать на помощь. Ружьё не зарегистрировано. Во время обыска в доме найдена марихуана. Хозяин пояснил, что это не его. В его доме некоторое время проживала неизвестная женщина, которой он сдавал комнату, наверное, она это и забыла. Ведётся следствие».

"Параллельные (миры) пересекаются постоянно". Очень неевклидовая геометрия. Живёт человек. Радуется, печалится. Друзья, товарищи, коллеги по работе, просто знакомые. С некоторыми комфортно, других просто терпит. Работа, дом. Дом, работа. Изо дня в день, одно и то же. Ходит человек по кругу и кажется ему, что весь мир такой, вот только такой. А рядом проезжают роскошные автомобили, а рядом бездомный ковыряется в мусорном баке. Но идёт человек по кругу, по своему маршруту. Ест, спит и думает, так как привык думать. А по телевизору показывают какого-то педофила или маньяка. Но это всё там, не здесь. И убивают там, где-то там. И воюют тоже не здесь. И всё это не здесь. В этом мире, в его мире этого нет. Нет и быть не может. Умом то он, конечно, понимает, что это не так. Он даже иногда возмущается, негодует. Он предупреждает детишек, чтобы они не разговаривали с незнакомыми дяденьками на улице и не открывали посторонним дверь, когда одни дома. Умом, умом вроде бы и понимает. Но. Но рядом кто-то собирает бутылки, в соседнем доме живёт ребенок, которому нечего есть. А на улице он встречает знакомого или соседа, здоровается с ним и даже не догадывается, и не подозревает, что он, его сосед, живёт в другой вселенной, другой галактике. Просто параллельные миры постоянно пересекаются, а мы этого изо всех сил не замечаем. Когда то я, как и все, был маленьким. Были живы дедушка и бабушка. И, если я не учился и не отдыхал в пионерском лагере, то, конечно же, гостил у них. Свой дом, рядом обвалы засаженные картошкой. В некоторых из них собиралась вода, получались такие небольшие водоёмы. Мы купались, в них даже водилась рыба. Жгли костры, что-то мастерили, во что-то играли, делали бомбочки, пугачи, поджиги. Дружили, ссорились, иногда до драки. Целыми днями, с утра до вечера, мы были чем-то заняты. Чем-то очень важным. А рядом, по соседству, через забор жил сосед. Меня он по имени не звал. Звал он меня Дружок. Но это было совсем не обидно. Хоть и похоже на собачью кличку. Но это не было кличкой. Это он так ко мне обращался. Вот, например, вы приходите в магазин и говорите: - «Девушка, покажите, пожалуйста, вон ту рубашку». Продавщица же не обижается, что вы её назвали девушкой. Он просто ко мне так обращался. И мне это было даже приятно. Ещё он держал голубей, что тоже было интересно. Только вот видел я соседа очень редко. Дома он почти не бывал, так получилось, что больше двадцати лет он отсидел. То в какой-то ларёк залезет, то в магазин. Утащит какую-нибудь ерунду и обратно. Рецидивист одно слово. У него была семья, и был сын. Его сын был младше меня, помню как однажды, после очередной ссоры он кричал обидчикам: - «Вот придёт папка из тюрьмы, даст мне большой пистолет, я вас застрелю». Это было смешно. Но то, что его отец в тюрьме, это производило впечатление. Шло время, сосед периодически появлялся. Потом вновь исчезал. Я окончил школу, потом институт. Поработал некоторое время в Челябинске и приехал в родной город. И снова встретил его. Он был страшно худой, какой-то усохший. У него была открытая форма туберкулеза, и он должен был уже давно умереть, нормальный человек так бы и сделал. Но его организм, насквозь проспиртованный, жил какой-то своей, особой жизнью. Меня он узнал, помахал мне рукой, как тогда, давно, в детстве. Мы даже немного поговорили. Я устроился на работу, опять появились какие-то проблемы, интересы. Но иногда я заходил к бабушке и иногда встречал соседа. В тот день, увидев меня, он как-то особенно энергично замахал руками, видно было, что ему просто необходимо с кем-то поделится, кому-то, что-то рассказать. А тут я подвернулся. И я стал слушать. Сначала я понимал его с трудом, через слово. Он сильно шепелявил, глотал целые звуки, но потом я попривык, а потом мне стало интересно. Такого я раньше не слышал и уж точно, никогда бы не смог придумать. Я даже не буду пытаться воспроизвести его интонацию, его манеру говорить. Я просто перескажу своими словами. А произошло следующее. Мой сосед встретил своего старого приятеля. Посидели, поговорили, выпили и о чём-то заспорили. Ну и этот приятель ударил моего соседа кулаком и выбил ему верхние зубы. Обидно? Ещё как. Ладно бы просто ударил, а то зубы. Их и так почти не осталось. И сосед затаил обиду. Прошло время. Приятель об этом и не вспоминал, подумаешь по зубам дал, что не бывает по пьянке. А сосед не забыл. И пригласил его к себе в гости. Посидели, конечно же, выпили. И смотрит мой сосед на него и понимает, что не справится. Ударить, то он его ударит, но сдачи получит точно. И тогда он встал, зашёл сзади и, что было сил, стукнул его бутылкой по голове. А дальше, он рассказывал с такой обидой, с такой, что чуть не плакал: - «Лежит он на спине, а я бью его по зубам, бью, а зубы выбить не могу. Сил не хватает, понимаешь?» И тогда, он сходил за зубилом и этим зубилом выбил приятелю верхние зубы. Вот так. Не больше и не меньше. Отомстил. Он рассказывал, волновался, видно было, что ему было важно, понял ли я его, сочувствую ли я ему. А я тогда слушал его и сказать, что я был удивлён, это значит, ничего не сказать. Я был сильно удивлён. Очень сильно. И тогда я вдруг понял, что он же всегда был таким, вот таким, всегда, а я и не знал и не догадывался. И ещё я подумал, а сколько вот таких, других, не похожих на меня людей живут рядом, едут вместе со мной в автобусах, трамваях, ходят в кино. А я даже не догадываюсь и не задумываюсь, что они не такие как я, что они совсем, совсем не такие.

Начнём с самого начала, начнём с того, что у меня появился компьютер. Его привезли, помню как сейчас, поздно вечером, уже было темно. Мастер установил, воткнул все проводки, включил. Появилась заставка Windows 98, потом рабочий стол. Мастер довольно улыбнулся, всё работает и собрался уходить. Но я встал в дверях: - «Стой! А теперь покажи, как его выключить». Вот так состоялось моё знакомство с компьютером. Через месяц я подключил интернет, а ещё через месяц мой компьютер умер. Так я познакомился с вирусами. И передо мной встал извечный вопрос, вопрос, который задавал ещё Чернышевский в одноимённом произведении. Что делать? И я пошёл знакомиться со специалистом. При этом я рассуждал так, приглашу его домой, заплачу, он будет делать, а я смотреть, учиться. Обратился я в ту самую фирму, где покупал компьютер. Подошёл к продавцу (менеджеру) и стал интересоваться, можно ли пригласить кого-нибудь. Неожиданно для меня мой вопрос его очень обрадовал. – «Не, не получится, никто не поедет». Он потянул меня за рукав и зашептал на ухо, показывая пальцем на стоящего недалеко от нас молодого парня с перекошенным лицом: - «Видишь вон того? Съездил недавно». – «И что?» - мне стало интересно. Специалист зло посмотрел подбитым глазом в нашу сторону и скрылся в глубине служебных помещений. – «А ничего» - менеджер буквально светился от счастья – «Не смог сделать. А хозяин сказал, что я вам, козлам, деньги заплатил, компьютер купил, а вы ну и так далее. Сказал, что пока не сделает, не выпустит, а он так и не сделал». Вот так я познакомился со специалистом. А потом начались поиски антивируса. Это вспоминать не интересно. Я купил в ларьке диск. И началось. Я пробовал всё подряд. Я ставил их одновременно по несколько штук. Что только я не делал. А потом мне принесли AVP Platinum 3.5.15. Под большим секретом меня предупредили, что ключик из сбербанка и чтобы никому. Это было, что-то. Он пропускал, а потом лечил. Но он работал. А потом это же так интересно, лечить. "Один день. Через месяц это начинает надоедать". За полгода я прошёл от третьей версии, до пятой. И, в результате, попал на этот форум к началу тестирования шестой. Регистрироваться я не стал. Во-первых, интернет был страшно дорогим. А во-вторых, не было смысла. Я ставил себе бетку и читал форум. Просто читал. При этом это выглядело так. Я читал сообщение, а потом начинал разбираться. Что же там написано? Так, говорил я себе, это слово я понимаю, а это нет. Так, и что же оно значит? Я лез в Яндекс. А это как снежный ком. Разбираешься с одним, а там ещё с десяток непонятных. Так я учился. И продолжаю учиться. Так я стал тестером. Теперь я сам стал "специалистом". Самому смешно, но пока хожу целый, не бьют. Теперь мне звонят, приглашают. У меня даже появились постоянные клиенты. У моей жены (она работает учителем в школе и ведёт классное руководство) есть собственный сайт. И, поверьте, получше школьного. Но периодически, примерно раз в месяц, я вдруг осознаю, что ничегошеньки не знаю. И тогда я начинаю всё с начала. Так, где там этот Яндекс?