Эту совершенно невероятную историю мне рассказывали разные люди, в разное время и с разными подробностями. Договорится, они ни как не могли и, поэтому, не верить им у меня нет ни малейших оснований. Я собрал вместе всё услышанное и вот, что у меня получилось.

Год 1986, город Шадринск. Вообще о Шадринске я могу рассказывать часами. Попробуйте представить. Бригада штукатуров-маляров и плотников-бетонщиков. Бригада, в которой если женщины, то в основном либо вдовушки, либо разведёнки, если мужчины, то преимущественно алиментщики. Я говорю преимущественно. Были, также среди них, один химик и один отсидевший более двадцати лет. А кто ещё согласится постоянно, безвылазно жить в командировке? И я, бывший студент, ныне мастер, совсем ещё мальчишка, которого вот так с размаху бросили в этот омут, плыви, если сможешь и как сможешь.

Дело было летом, уже повсеместно боролись с пьянством, водку продавали только по талонам, в магазинах купить одеколон или лосьон было просто не возможно. Пили всё подряд. Клей, большим спросом пользовался стеклоочиститель «Лана», на котором, по-русски, было написано предостережение: - «Избегать попадания на полированные поверхности», пили всё, всё что горит. И вот мои рабочие, доставшие, некоторое количество бутылок водки отправились на берег реки Исеть, культурно пообщаться с природой. Сами понимаете, водка, непонятно какая закуска, жара и в какой-то момент, под влиянием спиртного, одна из женщин вдруг задумалась о смысле бытия. Возможно она, посмотрела на берег реки, на облака, плывущие по небу, на деревья, траву, цветы, на всё, всё, что окружало и, в недоумении, разглядывало их. Она, как я предполагаю, взглянула на себя со стороны и, вдруг поняла, что это, это навсегда. Что вот так как она живет, так и будет жить. И что ничего нового и хорошего уже никогда в её жизни не будет. А может быть ничего этого она и не думала. А просто ей кто-то, что-то сказал и она просто обиделась. Так обиделась, так сильно обиделась. Что встала и пошла топиться. И бросилась в воду. Один из мужчин пытался её вытащить, она вырывалась. Он мне потом жаловался, что раскарябал себе весь живот о камни. Они боролись, барахтались. Он вытаскивал её на берег, она кричала, ругалась и опять лезла в воду. В конце концов, его схватили за руки, со словами: - «Да пускай топится». И она утонула. То есть натурально, ушла под воду. Один из участников попойки вытащил очередную бутылку водки, открыл её и, предложив: - «Помянем усопшую», начал разливать. Помянули. Помолчали. Ещё помянули. Примерно минут через тридцать, откуда-то сверху показалась процессия. Несколько парней вели утопленницу. - «Ваша?» - Кто-то из компании махнул рукой: - «Наша». Женщину отпустили и она, буквально, рухнула возле них. Её трясло:- «Всё равно утоплюсь». Что? Что она могла услышать в ответ, кроме как:- «Да топись ты». Веселье продолжалось дальше.

Я сам там не был, но как мне объяснили, русло реки в том месте сужается и делает резкий поворот. Женщину протащило течением, а там, за поворотом, её увидели, вытащили и откачали.

Не смешно? Мне как-то не очень. А они смеялись.

Я прожил в Шадринске полтора года. Самыми трудными были первые несколько месяцев. Я чуть с ума не сошёл и именно тогда впервые почувствовал, что такое боль в сердце. Ежедневное нагромождение каких-то нелепостей, глупости, тупости и жестокости. И параллельно с этим вполне нормальные, человеческие отношения.